Волхвам в своем отечестве посвящается…

Настал звездный час тех, кто накоротке с будущим,— волхвов, астрологов и хиромантов. Вслед за депутатами и экстрасенсами они выходят на первые роли.

В чем, прежде всего они убедили меня, телезрителя?

В том, что они серьезные, основательные люди. В том, что за их уникальными способностями и возможностями читать книгу судеб лежат вековые традиции и научные концепции. Что это не какая-то мистика или шарлатанство, а общественно полезное дело.

Это впечатление у меня сложилось и при знакомстве с Тамарой Глоба на «Киносерпантине» и при встрече с Владимиром Финогеевым в программе «Добрый вечер, Москва!»».

Что меня несколько расхолодило? То, что оба ведущих (в первом случае — Марк Захаров, а во втором — Владимир Цветов) заняли какую-то двусмысленную позицию. Полуироническую, я бы сказал. Словно бы они не вполне верят своим собеседникам.

Особенно это касается Владимира Цветова, который в прямом эфире пообещал хироманту съесть свой галстук, если предсказания того сбудутся.

Цветов после этой передачи отправился по делу в Японию, а я предался гаданиям о спросе на гадания.

С одной стороны, это так понятно. Ведь семьдесят с лишним лет научно обоснованное волхвование относительно грядущих свершений у нас было возведено в ранг государственной политики. Привычка вглядываться в светлое будущее и быть в нем уверенным стала второй натурой. А у многих — и первой. И теперь, когда выяснилось, что государство за наше общее будущее как раз и не несет никакой ответственности, большинство из нас обратило свои взоры к частному сектору, к специалистам, практикующим приватно.

Этот взрыв популярности вещунов, толкователей сновидений, астральных вестников, по-моему, связан с приватизацией марксистско-ленинской идеологии и ее демонополизацией, а также ее деколлективизацией. Каждый из нас теперь может и должен рассчитывать на собственное будущее. Мы, советские люди, по пути в мир иной переселяемся из утопии-коммуналки в отдельные благоустроенные утопии.

Что интересно и симптоматично, переселяемся с тем же энтузиазмом и с той же самоотдачей.

Но, с другой стороны, как и в былые времена, все на родимые пятна социализма не спишешь. Тут надобно принять во внимание, как сегодня выражаются, и общечеловеческие аспекты нашего житья-бытья.

Однажды, наскучив друг другу политическими сплетнями и выключив телевизор, гости разговорились о том, что мусульманское поверье, будто судьба человека написана на небесах, находит между нами, марксистами-христианами, многих поклонников, каждый рассказывал необыкновенные случаи «про» или «контра».

Лермонтовский Печорин, как мы помним еще по урокам литературы в средней школе, рассказал историю трагической гибели своего однополчанина Вулича, которую можно толковать и «за» мусульманское поверье, и «против» оного. Печорин, заметивший на челе товарища печать смерти и сказавший ему об этом прямо в глаза, оказался прав: тот спустя несколько часов был зарублен пьяным казаком. А ведь до этого Вулич приставил к виску заряженный пистолет и нажал курок. И остался жив благодаря осечке. Пари он все-таки проиграл, да расплатиться уже не мог. То есть смог — всей своей судьбой.

Стало быть, эта история «про»?!

Но Максим Максимыч, чуждый метафизике, историю эту заземлил: мол, азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или не крепко прижмешь пальцем.

И у меня подозрение, что самый очевидный случай «про» заключает в себе определенные резоны «контра».

В детстве меня перепугала история, происшедшая с вещим Олегом. Не тем даже, насколько точным оказался прогноз вдохновенного кудесника, но тем, как сам Олег, ведая об опасности, приблизил свой конец. Совершенно добила кошмарная история царя Эдипа, который, зная, что ему предстоит убить собственного отца, жениться на собственной матери, прилагая грандиозные усилия, чтобы избежать несчастного рока, последовал ему с неукоснительной точностью.

Такое впечатление, что, ведая дурной конец, невозможно его не ускорить. А получив достоверную информацию о хеппи-энде, трудно не расслабиться.

До сих пор я инстинктивно не заглядывал в книгу судеб, то есть избегал всякого рода контактов с гадалками, хиромантами, волхвами и прочими заветов грядущего вестниками. Теперь я это делаю сознательно. Не потому, что не верю их откровениям. Потому что слишком верю.

Потому что думаю: пророчество — это еще и провокация.

Простому смертному жить по сюжету с известной развязкой — тяжкое душевное испытание.

Вступать в непосредственный контакт с будущим, как и с загробным миром всуе,— рискованно и просто противоестественно.

Тем более играть с ним в азартные игры… Как это сделал Вулич. Или Германн. Или большевики в октябре 17-го. Будущее обязательно передернет карту.

По мне будущее должно быть в будущем. И пусть его надвигающаяся тень, как и тень удаляющегося прошлого, знает свое место.

Кажется, что нет ничего более ужасного, чем слепой случай. От него ищем защиты у кудесников и хирологов. Все надеемся успеть постелить соломку в том месте, где нам назначено шлепнуться.

А по мне слепой случай — это то, что еще дает какую-то надежду.

Всем хорошим я обязан случаю. Рождением, близкими, друзьями, работой.

Есть такая точка зрения, что человеческая цивилизация — всего лишь нечаянный продукт игры природных сил.

Похоже, что умираем в силу закономерности, а не умираем благодаря случаю.

Не исключено, что В. Цветову и не придется по возвращении из Японии жевать собственный галстук в прямом эфире.

Но на его бы месте я бы так не рисковал… галстуком.

Вот моя версия трагической кончины Вулича: не надо было нарываться.

Юрий Богомолов